Мы пошли за старухой, и Близар снова взял меня за руку. В другое время я не допустила бы такой вольности, но сейчас поняла, что для него это прикосновение — не соблазнение, не игра в любовь. Ему нужна была поддержка, и он был слишком горд, чтобы ее просить. Гораздо легче взять за руку.

Миновав несколько каменных домов, мы вышли к церкви, и старуха повела нас дальше, обогнув церковь посолонь, и я сразу поняла, что произошло с Маргарет Виллоу. За церковью было кладбище.

— Найдете ее в западном углу, — сказала старуха, указывая нам направление. — Там низкий камень, смотрите внимательнее.

В западном углу располагались одиночные могилы. Я сметала варежкой снег с плит, пока не увидела знакомое имя. Ниже были выбиты годы жизни, и Близар встал на колени и коснулся последней цифры.

— Я родился в этот год, — произнес он глухо.

— Вы столько лет ненавидели ее, — сказала я, погладив его по плечу, — а она смотрела на вас с небес и молилась за своего глупого сынишку. Я пойду… Вам ведь есть, о чем ей рассказать…

Колдун не удерживал меня, и я вернулась к церкви. Постояла около четверти часа на улице, но замерзла и пошла в собор, чтобы погреться. А Близар так и стоял возле могилы на коленях, и волосы падали ему на лицо.

Жена священника, которая убирала алтарь еловыми ветками к завтрашней службе, охотно разговаривала со мной. Узнав, что сын спустя столько лет нашел свою мать, она расстрогалась до слез. От нее я узнала незамысловатую и печальную историю Маргарет Виллоу-Ивушки.

— Красивая была девушка, — говорила жена священника нараспев, — милая, тихая. Ее отец заболел, денег на лечение не было, и вдруг Маргарет исчезает и возвращается с серебром. Она принесла много серебра, но какие-то несчастливые это были деньги. Отец все равно умер, а через четыре месяца всем стало понятно, откуда серебро. Она никому не говорила, от кого ребенок, умерла, бедная, на третий день после родов, а за мальчиком приехал отец — богатый человек, сразу видно. Но я никогда ее не осуждала — хоть и заблудшая душа, она была доброй. Могила ее чистенькая, ухоженная, сами, поди, видели, — и добавила, улыбнувшись: — Но как хорошо, что чудо Сочельника свершилось, и сын вернулся спустя столько лет.

— Да, вы правы, — согласилась я, думая о своем. — Это настоящее чудо.

Близар вернулся, только когда спустились сумерки. Он сразу же высыпал горсть серебра, сказав, что закажет в столице памятник. Священник и его супруга заверили его, что позаботятся обо всем в лучшем виде. Колдун кивнул и пошел вон, даже не поклонившись на алтарь. Я догнала Близара уже на улице и пошла рядом:

— Значит, вам тридцать три года? — спросила я. — Мне казалось, вы гораздо старше.

— Выгляжу, как старик? — спросил он странным голосом — как будто каждое слово давалось ему с трудом. — Еще и седой.

— Юношей вас, конечно, не назовешь, но не поэтому… — я готова была пуститься в пространные объяснения насчет его серьезности и глубины взгляда, но Близар схватил меня в охапку и прижал к себе, спрятав лицо на моем плече.

Шапка свалилась, но я боялась пошевелиться, чтобы не разрушить то, что сейчас связало его — колдуна — и меня. Что-то совсем не волшебное, а очень настоящее… Что-то крепкое, но в то же время страшно хрупкое — как ледяная нить… Нет, не ледяная. Наоборот — горячая, обжигающая…

Я медленно подняла руку и погладила колдуна по голове — несмело, потому что не знала, как он отнесется к этому. Может, опять фыркнет, чтобы Антонелли не лезла не в свое дело. Но Близар только вздохнул и прижал меня еще крепче. Мы стояли посреди улицы, и редкие прохожие посматривали на нас с любопытством и неодобрением, но для меня эти взгляды ничего не значили — они просто обтекали нас, как поземка, а Близар их и вовсе не замечал.

Наконец, он оторвался от меня и сказал:

— Я позвал Сияваршана и Велюто… Не смогу доехать до замка…

39

До столицы мы добрались уже к ночи, и Сияваршан орал на колдуна всю дорогу. Правда, Близар не мог это слышать — он едва дошел до мельницы и свалился там. Хорошо, что в сани, иначе я бы его не дотащила.

Я перепугалась его словам до полусмерти, решив, что он уже распрощался с жизнью, но оказалось, что он имел в виду только то, что не сможет править санями, поэтому и вызвал снежных духов.

Аустерия отправилась возвращать наемную лошадь, а Сияваршан и Велюто бодро покатили прямиком к замку.

Вскоре Близар лежал в постели, и я хлопотала, укутывая его потеплее, растирая ему заледеневшие руки, и растапливая жаровни, чтобы нагреть воздух в комнате.

— Идиот, — причитал Сияваршан. — Какой идиот! Он роет себе могилу еще вернее, чем если бы спрыгнул с обрыва!

— Прекрати ворчать, — оборвала я его. Я сама устала и замерзла, мне хотелось выпить горячего грога, или кофе, или чая с лимоном, а потом нырнуть под пуховое одеяло и свернуться клубочком, но моим мечтам не суждено было сбыться.

Не успела вернуться Аустерия, как в двери замка постучали.

— Кто это? — вскинулась я, чуть не уронив грелку, наполненную углями.

Сияваршану не понадобилось даже лететь вниз — он дернул плечом и сказал:

— Эрна.

— Что ей надо? — спросила я, и голос мой дрогнул. — Зачем она пришла?

— Понятия не имею, — Сияваршан мрачно посмотрел на Близара, потом на меня, — сейчас узнаю. А ты лучше не выходи отсюда.

Но едва он вылетел из комнаты, я отправилась следом. Крадучись, я спустилась по ступеням до первого этажа и прислушалась. Голос Эрны звенел насмешливо:

— …ты в своем уме? Король приказал срочно доставить два сундука серебряных слитков. Где Близар? Пусть пошевеливается, мне еще обратно ехать.

— Придется подождать, — сказал Сияваршан.

Я осторожно выглянула из-за перил. Снежный дух стоял перед Эрной, упрямо наклонив голову, а ведьма уперла руки в бедра и посматривала на него насмешливо.

— Подождать?! Да ты меня слышишь? — она прищелкнула пальцами перед носом Сияваршана. — Король сказал — не-мед-лен-но. А ну, пропусти.

— Господину графу нездоровится, — громко сказала я. — Прошу вас передать его величеству, что завтра необходимая сумма будет направлена в королевский дворец.

— Кто это там пищит из темноты? — Эрна отодвинула Сияваршана в сторону. — Неужели, Бефана Антонелли?

пришлось выйти на свет, и я спустилась на первый этаж, а Сияваршан укоризненно покачал головой.

— Ты у него теперь не только служанка, но и сиделка? — спросила Эрна. — Так гонишься за его серебром, что готова взяться за любую работу?

Я посмотрела на нее, но ничего не сказала, а Эрна расхохоталась до слез.

— Да ты в него влюбилась, девочка?! — еле выговорила она. — Нет, этот взгляд ни с чем не спутать!

Сияваршан отступил к стене и почти слился с ней, а я осталась стоять, так же, как и он до этого, упрямо наклонив голову.

— Какая же ты дурочка, — сказала Эрна, отсмеявшись. — Но это в стиле молоденьких дурочек — влюбиться в мрачного красавца, который будет о вас ноги вытирать. Все обманывают тебя, а ты не замечаешь.

— Лучше бы вам уйти, — сказала я, краснея от стыда и негодования, понимая, что сейчас услышу какую-нибудь гадость.

— Уйти? Я уйду, не волнуйся, цепная собачка Бефана, — продолжала потешаться она. — А ты так и не поняла, что здесь происходит? Что ж, и я не сразу обо всем догадалась, а ведь я обучалась магии у лучших колдунов королевства, так куда уж догадаться тебе.

— Лучше бы вам уйти… — повторила я.

— Он рассказал тебе про договор с Хольдой? — заявила Эрна без обиняков. — О том договоре, что заключил первый граф Близар?

— Мне все это известно, — я уже и не надеялась от нее избавиться. — Лучше бы вам…

Но Эрна не собиралась уходить. Глаза ее загорелись, щеки разрумянились, ее так и распирало рассказать мне кое о чем:

— Думаешь, почему он сейчас лежит там, как замороженная селедка? — спросила она, ткнув пальцем в сторону лестницы. — Потому что по условиям договора он принес в жертву Хольде свое горячее человеческое сердце. Сердце — в обмен на тайные знания. Он не способен полюбить никого, глупышечка. Ни тебя, ни меня — никого! У него вообще нет человеческих чувств!